Flirting with disaster...
Вечером Марк ввалился в тишину покинутого бунгало, дыша парами алкоголя и раздражением.
Каких-то сто метров от кромки воды, солоноватый запах пляжа, шелест песка, ритм накатывающихся волн и прохлада. Реальность, свернувшаяся в клубок - оттенки серого, коричневого и бежевого. Мир в пастельных тонах наползающих сумерек. Ветер в высохших листах пальм.
Запах, бунгало, метроном ворующей песок воды - все это безмерно раздражало.
Марк устал.
Три минуты шатания по нутренностям хрупкого дома, и он нашел-таки фужеры. Вкусно пахнущая пробка с громким чмоком выскользнула из тонкого горлышка бутылки, и красное вино ринулось на дно бокала.
Марк тянул кисловатую жидкость с каким-то внутренним остервенением, сосредоточенно и мерно покачиваясь в кресле-качалке.
Наверное, в эту минуту можно было сказать, что он не выносил мира.
Не выносил свою нужду подстраиваться, не выносил стесненности и узколобости, ненавидел чужой страх и лицемерие, чужое стремление к покую и надежности, все эти, сплетенные воедино хотения, потребности пластов людей объединившиеся в какую-то непомерную, давящую глыбу! Обволакивающие его!.. Диктующие свои условия. Сдерживающее порывы. Не дающие расправить крылья... Черт возьми! Не дающие быть собой!..
Марк устал.
Красное вино, шорох и сумерки.
Метроном воды.
Марк закрыл глаза, и стал медленно погружаться в зыбкость сна. Недопитый бокал покоился на заваленном старым хламом столике. Последней мыслью засыпающего было "никогда больше... никогда..."
Марк устал.
Он проснулся еще до рассвета.
Вздрогнул, от окатившего порыва свежести.
Раздвинул руками синюю-синюю, клубящуюся ночь. Тьма была синей, сгущенной, похожей на сливки, которые слишком долго взбивали. Ватообразная, душная тьма. Вино в бокале было синим. Край горизонта был синим. Никаких оттенков.
Марк встал и выбрался из бунгало.
На небо, раскорячившись, выползало синее солнце.
Вино в бокале было синим, а море было красным.
Ярко-алым было море.
И мерные волны неспешно взбирались на берег.
Шшшшрррр...
Одна из них с громких чпоком шлепнулась о синий песок.
Звук сверкнул отблеском серебристого.
Марк порезался о звук.
Вокруг был сине-красный, безоблачный мир, от горизонта до горизонта.
Мир поводил плечами, освобождаясь от тяжести навязанных, уютных наваждений.
Мир устал.
Каких-то сто метров от кромки воды, солоноватый запах пляжа, шелест песка, ритм накатывающихся волн и прохлада. Реальность, свернувшаяся в клубок - оттенки серого, коричневого и бежевого. Мир в пастельных тонах наползающих сумерек. Ветер в высохших листах пальм.
Запах, бунгало, метроном ворующей песок воды - все это безмерно раздражало.
Марк устал.
Три минуты шатания по нутренностям хрупкого дома, и он нашел-таки фужеры. Вкусно пахнущая пробка с громким чмоком выскользнула из тонкого горлышка бутылки, и красное вино ринулось на дно бокала.
Марк тянул кисловатую жидкость с каким-то внутренним остервенением, сосредоточенно и мерно покачиваясь в кресле-качалке.
Наверное, в эту минуту можно было сказать, что он не выносил мира.
Не выносил свою нужду подстраиваться, не выносил стесненности и узколобости, ненавидел чужой страх и лицемерие, чужое стремление к покую и надежности, все эти, сплетенные воедино хотения, потребности пластов людей объединившиеся в какую-то непомерную, давящую глыбу! Обволакивающие его!.. Диктующие свои условия. Сдерживающее порывы. Не дающие расправить крылья... Черт возьми! Не дающие быть собой!..
Марк устал.
Красное вино, шорох и сумерки.
Метроном воды.
Марк закрыл глаза, и стал медленно погружаться в зыбкость сна. Недопитый бокал покоился на заваленном старым хламом столике. Последней мыслью засыпающего было "никогда больше... никогда..."
Марк устал.
* * *
Он проснулся еще до рассвета.
Вздрогнул, от окатившего порыва свежести.
Раздвинул руками синюю-синюю, клубящуюся ночь. Тьма была синей, сгущенной, похожей на сливки, которые слишком долго взбивали. Ватообразная, душная тьма. Вино в бокале было синим. Край горизонта был синим. Никаких оттенков.
Марк встал и выбрался из бунгало.
На небо, раскорячившись, выползало синее солнце.
Вино в бокале было синим, а море было красным.
Ярко-алым было море.
И мерные волны неспешно взбирались на берег.
Шшшшрррр...
Одна из них с громких чпоком шлепнулась о синий песок.
Звук сверкнул отблеском серебристого.
Марк порезался о звук.
Вокруг был сине-красный, безоблачный мир, от горизонта до горизонта.
Мир поводил плечами, освобождаясь от тяжести навязанных, уютных наваждений.
Мир устал.